Потап

Привет, меня зовут Патап!
Я немного застенчивый и скромный.
Люблю сладости и поспать.

Бууу-буух!

Малышам ладошкины сказки

Ладошкины разукрашки

Ловил Ивашка рыбу

И медведь Спиридон учился

Без отцовской помощи

Дети одной матери

Медведь и солнце

Как Ёжик с Медвежонком протирали звезды

День рождения старой ели

Непослушные малыши

Пюре из кабачков, 80г

Пюре из хека, 80г

Пюре из груши, 90г

Пюре из сёмги, 80г

Нектар Яблоко-Вишня, 200мл

Пюре из яблок и черники, 100г

Ловил Ивашка рыбу

Автор - Бондаренко В.Г.

Охота было медвежонку Ивашке рыбки поесть, да не было у него охоты в речку лезть. Идёт он по берегу, смотрит — забрёл по колено в воду медвежонок Илька и ловит рыбу. Много уж наловил, целую горку.
Обрадовался Ивашка, подкосолапил к нему.
— Поделимся, Иля, по-братски. Ту рыбку, что на берегу лежит, я возьму, а ту, что в речке плавает, ты бери. Тебе, правда, больше досталось, да ладно, я не жадный. Пусть так будет.
И оставил медвежонка Илю без рыбки. Поплакал медвежонок, да тем и утешился.
На другой день наловил Иля опять рыбки. Только есть собрался, а Ивашка выходит из-за куста. Он всё утро прятался, ждал, когда наловит Иля побольше.
— Поделимся, Иля, по-братски, — сказал Ивашка. — Ту рыбку, что на берегу лежит, так уж и быть, я возьму, а ту, что в речке плавает, ты бери. Тебе, правда, больше досталось, да ладно, пусть так будет, я не жадный.
И опять оставил медвежонка Илю без рыбки. Поплакал Иля да с тем и пошёл домой.
На третий день снова наловил себе Иля рыбки, только есть приготовился, а Ивашка выходит из-за куста. Всё утро прятался за ним, ждал, когда наловит медвежонок побольше.
— Поделимся, Иля, по-братски.
А в это время из-за другого куста вышли Мишук с Машуткой да ещё трое медвежат. Прослышали они, что Ивашка малыша обижает, и пришли.
— Верно, Ваня, — говорит Мишук, — по-братски жить надо. Ты давай полезай в речку рыбку ловить. Ту, что поймаешь, мы съедим, а что в речке останется, твоей будет. Ешь на здоровье. Мы не жадные.
— Ещё чего придумали, — проворчал Ивашка и пошёл было домой.
Но медвежата сгребли его и кинули в речку.
— Лови. И пока не накормишь нас, домой не пойдёшь.
Посмотрел на них Ивашка и чуть было не заплакал от злости: пятерых медвежат досыта накормить, это сколько же надо рыбы поймать! Но делать нечего, начал Ивашка ловить.
Поймает рыбку, выкинет на берег. Съедят её медвежата, похвалят:
— Молодец! Это по-братски. Давай, давай. Ты ловишь, мы едим, это по-братски. Давай, давай.
И так до самого вечера, пока не накормил Ивашка всех пятерых. Наелись медвежата, Иле в лукошко рыбки добавили. Сказали:
— Вот теперь, Ваня, ты можешь и себе поймать. Мы не жадные. Рыбы в речке много, лови знай.
— Нет уж, хватит с меня, досыта наловился.

И медведь Спиридон учился

Автор - Бондаренко В.Г.

Жили по соседству два медведя — медведь Спиридон и медведь Лаврентий. У медведя Спиридона всегда для всех двери открыты. Всех он привечает, всех угощает.
— У меня, — говорит, — есть, значит, у всех есть. Последнее отдам. А если у меня нет, то уж не судите: и рад бы последнее отдать, да отдавать нечего — у самого нет.
И как говорил, так и делал. Добудет что, половину сам съест, а половину знакомым раздаст. На следующий день опять добывать идёт. Смеётся, бывало, над ним медведь Лаврентий:
— Не экономный ты какой, Спиридон. Не раздал бы вчера своего барана, он бы тебе сегодня как пригодился: не надо было бы никуда ходить. Лежал бы себе в берлоге да почёсывался, как я вон. Ты же не солнце, всех не обогреешь.
Да, медведь Лаврентий, тот совсем иначе жил. Никогда никого не привечал, никогда ничем не делился. Скуповат был.
— Всё, что есть у меня, — говорил он, — это моё. Сегодня мне не надо, а завтра, может, и пригодится. Не одним днём живём. Смекать надо.
И в другом разнились медведи. Медведь Спиридон, тот ух какой уважительный был. Позовёт его кто помочь, никогда не откажет. И работает всегда на совесть. А медведь Лаврентий, тот нет, тот зря силу свою не расходовал.
— Я лучше, — говорит, — в берлоге полежу или в речке покупаюсь. Моя сила мне самому сгодиться может.
Да-а, легко жил медведь Лаврентий, ничем не отягощал себя. Медведь Спиридон даже позавидовал ему однажды. Пришёл и попросил:
— Научи меня жить по-твоему. Я сметливый, быстро всё схватываю. Устал я немного от доброты своей. Отдохнуть хочу.
— То-то, — похлопал его по плечу медведь Лаврентий. — Говорил я тебе, что ты — не солнце, всех добротой своей не обогреешь. Да оно и солнце-то не для всех одинаково: сидишь под ним — солнечно тебе, в тень зашёл — тенисто… Одумался, значит? Ну идём. Поживёшь со мной, научишься, как жить надо, чтобы тебе всегда хорошо было.
Первым делом сходили они на деревню, принесли по барану. Одного съели, а одного на завтрашний день оставили.
— Завтра уж не ходить нам, поваляться, побездельничать можем, — сказал медведь Лаврентий, садясь на завалинку. — С запасцем, брат, жить надо, а не так, как жил ты: приходите, я добрый.
— Неопытный был, не понимал, — сказал медведь Спиридон, садясь с ним рядом. — Теперь вижу: лучше так, как ты живёшь. Точно, приберегать надо.
Мимо Волк по тропинке шёл, печальный-припечальный. Окликнул его медведь Спиридон:
— Ты что идёшь не идёшь — голову повесил?
— На деревню ходил, не добыл ничего. Чем детей сейчас кормить буду, ума не приложу. А у меня ведь их пятеро.
Посочувствовал ему медведь Лаврентий:
— Да, плохо это, когда есть нечего.
— Чего уж хуже, — сказал Волк и посмотрел на медведя Спиридона полными слёз глазами.
Жалко его стало медведю Спиридону. Никогда он не видел, как волки плачут. Расчувствовался, говорит:
— Давай, Лаврентий, выручим его. Он, Волк-то, в нужде, ему помочь надо. У нас — есть, у него нет, а у него — дети. Давай поделимся.
Покряхтел медведь Лаврентий. Не хотелось ему припрятанного барана отдавать Волку, но ведь не скажешь теперь, что у тебя нет его, когда сосед выдал. Вынес из берлоги барана, отдал Волку.
— Бери, корми ребят своих.
И загорелись у Волка глаза радостью. Приободрился он.
— Вот спасибо, — говорит, — выручили. Дети, пятеро ведь их у меня. И все есть просят.
Весь день ходил потом медведь Лаврентий по берлоге и всё говорил:
— Ты помнишь, Спиридон, какие глаза у Волка были? Никогда я таких счастливых глаз не видел.
И ночью всё поталкивал его в бок, спрашивал:
— Спишь, Спиридон? А я никак уснуть не могу. Всё о Волке думаю. Какие глаза у него были! Вот так и стоят они передо мной с непролитыми слезами.
— Спи ты, — отмахнулся медведь Спиридон, — завтра на деревню чуть свет идти, отдохнуть надо.
Затихал медведь Лаврентий, а немного погодя опять начинал возиться и толкать медведя Спиридона под бок:
— Вот обрадовался серый, а! Не думал, что мы поможем ему, а мы взяли и помогли.
Утром сходили они на охоту, добыли кое-что, позавтракали.
— А теперь ложись и отдыхай, — сказал медведь Лаврентий медведю Спиридону. — Я всегда так делаю после завтрака, чтобы жирок завязался. Когда есть жирок в тебе, не такой долгой зима тебе покажется, и никакие холода не страшны.
Прилёг медведь Спиридон с ним рядом. Лежит, былку покусывает. Смотрит: барсук Филька из своего домика вышел. Худой, облезлый, уши висят. Еле идёт. Сделает шаг, постоит, отдышится и ещё шаг делает.
— Куда это ты, Филька, собрался? — окликнул его медведь Спиридон.
— К речке схожу, — отвечает барсук, — может, хоть лягушку поймаю. Болею вот, совсем ослаб.
— Куда же ты идёшь такой? Ещё утонешь.
— А что же делать? Есть-то ведь чего-то надо. Я уж и так три дня не ел ничего. Видали, исхудал как.
И положил медведь Спиридон лапу на плечо медведю Лаврентию.
— Давай, Лаврентий, поможем больному, из беды его вызволим.
— Чем же мы поможем ему? У нас у самих ничего нет.
— Пойдём добудем. Мы с тобой здоровые и лежим, а он больной и идёт. А куда идти ему? Он еле стоит.
Не хотелось медведю Лаврентию подниматься с лужайки, но и отказать теперь стыдно, когда сосед предложил — пойдём… Поднялся. Спустились они с медведем Спиридоном к речке, наловили раков.
Полдня по брюхо в воде лазали. Наловили всё-таки. Принесли барсуку.
— Ешь, Филька, да поправляйся.
А тот и не верит даже. Думал — шутят медведи, когда сказали, что за раками ему пошли. А они и впрямь принесли целое лукошко. И постель ему перестелили, чтобы удобнее лежалось Фильке.
И постель ему перестелили, чтобы удобнее лежалось Фильке.
Расчувствовался Филька, слезу пустил.
— Эх, — говорит, — ведь я сегодня погибать шёл. Спасли вы меня, спасибо, — и поклонился медведям.
И в эту ночь опять долго не мог уснуть медведь Лаврентий, всё ворочался, толкал медведя Спиридона под бок:
— Ты помнишь, Спиридон, как плакал Филька? Помнишь, какие у него по щекам слёзы текли? Круглые, с горошину. Я таких слёз и не видел никогда.
— Спи ты, — отмахивался от него медведь Спиридон и прикрывался подушкой. — Завтра же опять рыбачить идти.
Так и повелось у них: сперва медведь Спиридон уговаривал медведя Лаврентия поделиться едой с кем-нибудь, а уж потом и сам медведь Лаврентий чуть что и предлагает:
— Поделимся, Спиридон? Мы с тобой ещё добудем.
И помогать приохотился. Совсем мало лежать стал. Поговаривал:
— Хоть я и не солнышко, хоть и не согрею всех добротой своей, но кое-кого обогреть всё-таки могу.
И однажды сказал медведю Спиридону:
— Иди, Спиридон, домой. Пока я собирался учить тебя своей жизни, твоей выучился. И иной мне теперь не надо.

Без отцовской помощи

Автор - Бондаренко В.Г.

Cобрался медведь Лаврентий берлогу себе новую строить. Сказал сыну:
— Помогать будешь. Надо.
Медвежонку помогать не особенно хотелось. Можно сказать — совсем не хотелось, но не скажешь же отцу — не хочу. И потому сказал медвежонок:
Пять забавных медвежат - Бондаренко В.Г.
— Что ж, надо так надо. Давай строить.
Первым делом послал его отец сосенку из леса принести. Пошёл медвежонок, да не торопится. А зачем торопиться? Одну принесёшь, отец за второй пошлёт.
Немного погодя смотрит медведь Лаврентий: идёт его сын и не несёт ничего.
— Ты что пустой-то? — спрашивает. — Не нашёл сосенки в лесу?
— Нашёл, — отвечает медвежонок.
— Но идём погляди, отец, подойдёт ли такая.
Сходил медведь Лаврентий. Поглядел. Сказал:
— В самый раз будет. Вали и неси.
Ушёл и своим делом занялся. Немного погодя смотрит: идёт его медвежонок и не несёт ничего.
— Ты что пустой-то?
— Не валится сосенка-то, — отвечает медвежонок. — Идём, помоги, отец, свалить её.
Пошёл медведь Лаврентий. Надавил плечом, упала сосенка. Распорядился:
— Обламывай сучья и неси домой.
Ушёл и опять своим делом занялся. Немного погодя смотрит: идёт его медвежонок и не несёт ничего.
— Ты что пустой-то?
— Не обламываются сучья, отец. Идём, покажи, как их обламывать надо.
Пошёл медведь Лаврентий. Освободил сосенку от сучьев, принёс к берлоге. Смотрит, а уж солнышко на обед поглядывает. Сказал сыну:
— Иди налови раков в речке, обедать будем.
Пошёл медвежонок, хоть и не больно ему этого хотелось. Можно даже сказать — совсем не хотелось, но ведь не скажешь же отцу — не хочу. Отец сказал — иди. И медвежонок пошёл.
Немного погодя смотрит медведь Лаврентий: идёт его сын от речки с лукошком и не несёт ничего.
— Ты что пустой-то?
— Покажи, отец, — просит медвежонок, — где ловить надо. Ведь не везде же они, раки-то, водятся.
Сходил медведь Лаврентий к речке, показал сыну, где ловить надо, вернулся и опять делом занялся. Немного погодя смотрит: идёт его сын с лукошком от речки и не несёт ничего.
— Ты что пустой-то?
— Спросить пришёл, отец: подо всеми корягами искать или только под самыми большими.
— Ищи подо всеми, — сказал медведь и опять своим делом занялся.
Немного погодя смотрит: идёт его сын с лукошком от речки и не несёт ничего.
— Ты что пустой-то?
— Пойдём, поучи, отец, как ловить надо, — просит медвежонок.
Медведь Лаврентий хотел было уже идти к речке, но вспомнил, что он в прошлую пятницу уже учил сына, и тот ловил, хорошо ловил. И понял тут медведь — мошенничает медвежонок, сказал:
— Иди ко мне, поучу.
Но и медвежонок кое-что понял, подальше отступил от отца, говорит:
— Ты мне, отец, издали объясни, я пойму. Я же у тебя сообразительный.
— Издали нельзя, — говорит медведь Лаврентий, — секрет это, а кто же секреты на всю рощу кричит? Иди, я тебе на ушко пошепчу.
Но смекнул медвежонок, зачем отцу его ухо понадобилось, повернулся и пошёл к речке.
— Куда же ты? — кричит ему медведь Лаврентий. — Иди же ко мне.
— Некогда, отец. Уползут раки из-под коряг, где их потом искать будешь, — отозвался медвежонок и прибавил шагу.
Вскоре пришагал он от речки с полным лукошком. Поставил на стол, сказал отцу с гордостью:
— Сам наловил.
— Вот и хорошо, — улыбнулся медведь Лаврентий. — Ты у меня уже большой, всё скоро без моей помощи делать будешь.

Дети одной матери

Автор - Бондаренко В.Г.

Жила в Гореловской роще медведица. И было у неё два сына. Одного звали Ильёй, другого — Потапом. Илья постарше был. И пришлось ему и самому расти, и брата пестать. Пошлёт его, бывало, мать на речку за раками, начнёт отговариваться Илья:
— Пусть Потап сходит. Он весь день только и знает, что комаров давить.
Медведица замашет лапами на Илью.
— Что ты, — говорит. — Он же совсем ещё у нас маленький. Он и рака-то поймать не сумеет.
— Я тоже их ловить не умею, — скажет, бывало, Илья, а мать его за плечо и к речке.
— Идём, я тебя поучу, а потом сам ловить будешь.
И поучит Илью, как нужно раков ловить.
Прижаливала мать Потапа, приласкивала его. Чуть загрустит он, бывало, посылает Илью:
— Сходи, Илья, на деревню, принеси барашка. Поест Потапушка — может, повеселеет.
А Илья, бывало, возмущается:
— И Потап сходить может, вылежался, вон гладкий какой, что боров. Сходит, ничего с ним не сделается.
И опять замашет лапами медведица:
— Что ты, Илюша, он это только с виду крепкий, а так слабенький, надорвётся ещё. Да и не умеет он ещё барана взять.
— Я тоже не умею, — скажет, бывало, Илья, а мать за плечо его и в деревню.
— Идём, я тебя поучу, а потом сам ходить будешь.
И идёт Илья с матерью за бараном на деревню, а Потап у берлоги сидит, комаров на щеках у себя давит.
Так и велось у них: если что-нибудь сделать, зовёт мать Илью, а если что сладкое съесть — Потапа. Да ещё и скажет при этом, чтобы Илье не так горько было:
— Он у нас маленький, мы его жалеть с тобой должны. Пусть ест.
А Илья и не возражает — пусть так пусть.
Так и росли они с братом: в одной семье, да по-разному. Илья, тот не успеет, бывало, одно сделать, как уж мать ему другое дело подыскивает. Да он и сам, бывало, чуть выдастся часок свободный, говорит:
— Чего бы мне ещё сделать?
И Потап, бывало, тоже ходит у берлоги и тоже голову ломает: во что бы ему ещё поиграть? Но хоть и был он самым маленьким у матери, но и он вырос, взрослым стал. Берлогу себе кое-какую построил, живёт.
Илья тоже вырос, семьёй обзавёлся. И всё у него спорится, всё ладится. И раков он наловить может, и за мёдом на липу слазить. И всё у него есть. И ребятишки все в него пошли: такие же ловкие да работящие. Часто можно слышать, как говорит он жене:
— Кого бы нам сегодня, жена, в гости пригласить, медком свежим попотчевать.
А у Потапа, у того нет ничего, ничему он не выучился, ничего не умеет. И говорит он своей жене совсем иное:
— К кому бы нам, жена, с тобой сегодня в гости сходить, поесть чего-нибудь. Да и ребятишки бы сытыми спать легли.
Вот оно ведь как вышло: кого мать любила, того и обделила — трудом обделила. А без труда что у тебя может быть — одни беды. В бедах и живёт Потап, кругом обложился ими.

Как Ёжик с Медвежонком протирали звезды

Автор - Сергей Козлов

Вот уже целый месяц Ёжик каждую ночь лазил на сосну и протирал звезды.
«Если я не буду протирать звезды каждый вечер, — думал он, — они обязательно потускнеют».
И с утра выходил на крыльцо, наламывал свежий веник, чтобы сбивать сначала со звезд пыль, и стирал тряпочку. Тряпочка у него была одна, и поэтому он каждое утро мыл ее и вешал на сосну сушить.
Покончив с приготовлениями. Ёжик обедал и ложился спать. Просыпался он, когда уже выпадала роса. Поужинав, брал тряпочку в одну лапу, а веник в другую и потихонечку, с сучка на сучок, подымался на самую верхушку сосны.
Здесь начиналось самое главное. Сначала звезды надо было обстукать веником, да так осторожно, чтобы случайно не сбить с неба.
Потом веник переложить в левую лапу, а тряпочку взять в правую и протирать
звезды до блеска. Работа была кропотливая, и на нее уходила вся ночь.
«А как же иначе? — ворчал Ёжик, беседуя сам с собой на верхушке сосны. — Если Медвежонок не протрет звезды, если я не протру звезды, то кто же протрет звезды?..»
Медвежонок в это время тоже сидел на верхушке сосны над своим домом, протирал звезды и думал:
«Удивительно, как это Ёжику в голову пришла такая счастливая мысль! Ведь если бы Ёжик не придумал чистить звезды, их бы давно уже никто не видел. Вон какая пыльная!..» — И он дунул на звезду и потер тряпочкой…
Медвежонок очень старался, но у него не всегда получалось, как у Ёжика. И если с неба падала звезда, все в лесу знали, что это ее нечаянно столкнул Медвежонок.

День рождения старой ели

Автор - Абрамцева Н.К.

Жила-была елка. Уважаемая всем лесом старая ель. Ей исполнялось сто лет. Это много — сто лет. Даже ель, дерево сильное, в этом возрасте считается пожилым. Столетняя елка много повидала на своем веку и многое умела. Умела ель предсказывать погоду. Это ей было совсем не трудно, потому что все на свете ветры и даже маленькие ветерки были ее добрыми друзьями. Они и научили ее узнавать погоду. Прилетит ли завтра туча из-за леса и прольет ли дождь над лесом, или туча улетит далеко за речку, и погода будет ясной. А ведь лесным жителям очень важно, какая будет погода.
Если солнечно — белкам можно грибы на зиму сушить, а если пасмурно, прохладно — можно лягушатам по влажной траве прыгать в соседний ручей в гости к бабушке.
Ну а если сильный ливень приближается, значит, всем по норкам прятаться. А еще старая ель умела рассказывать удивительные сказки и истории. И откуда она их столько знала? А вот откуда!
Самые короткие сказки рассказывала елке быстрая молния. Самые длинные истории поведали долгие зимние ночи. Самые веселые сказки рассказывали солнечные лучи. Самые грустные — осенние дожди. За сто лет много разных историй узнала елка, а ведь интересные сказки все любят. Вот и прибегают к елке зайчата, ежата, медвежата, прилетают синицы, дрозды и просят: «Елка, елка, расскажи сказку! Пожалуйста!» И за сказки любили елку, и за то, что про погоду все знала, а главное, за то. что доброй и справедливой была.
Поэтому, когда стал приближаться день рождения старой ели, весь лес задумался: чем бы ее порадовать? Ведь это не простой день рождения, а сотый! — Послушайте меня, — важно сказал дедушка медведь. — Хоть и считается, что слуха у меня нет и в музыке я ничего не понимаю, а все-таки я точно знаю, что лучше всех в нашем лесу поет розовый дрозд. Давайте попросим его спеть для елки свои самые лучшие песни.
— Я очень рад, что вам нравятся мои песни, уважаемый дедушка медведь, — вежливо поклонился розовый дрозд, — но я пою их часто и не могу дарить на день рождения то, что дарю каждый день.
— Дрозд прав, — застрекотала сорока.
— Нельзя дарить уже подаренное.
— Придумал! — весело подпрыгнул заяц. — Мы, зайцы, соберем самые красивые грибы, а белки пусть нанижут их на ветки старой ели. Мне рассказывала одна маленькая елочка, что деревья очень любят, когда их украшают грибами.
— Ну-у-у! Тоже придумал, — насмешливо фыркнула рыжая белочка. — Мы уже неделю назад нанизали на елкины веточки самые красивые грибы.
— Я знаю, что сделать! — сказал маленький зеленый лягушонок. — Нужно спросить у самой елки, какой подарок она хотела бы получить. На том и порешили. Пошли к елке.
— Дорогая наша именинница, — сказал дедушка медведь, — мы долго думали, что подарить тебе, чем порадовать в твой сотый день рождения. Думали, да придумать не смогли. Не подскажешь ли ты нам?
— Спасибо, друзья, — зашуршала иголками старая ель. — Спасибо, что помните о моем празднике. Мы старые друзья, и поэтому открою я вам мою тайну. Есть у меня заветное желание… Замерли звери и птицы — слушают.
— Девяносто девять раз встречала я свой день рождения зеленым-презеленым летом. А ведь день рождения — это начало нового года моей жизни. Это праздник — почти как Новый год. У нас, у елок, традиция — встречать Новый год в пушистом легком платье из нежных трепетных снежинок. Но я знаю, — вздохнула елка, — что даже вы, мои верные друзья, не сможете подарить мне ни единой снежинки. Только зима со снегом могут сделать это… Опечалились лесные жители: действительно, как исполнить желание ели?
Вдруг крохотная белая бабочка опустилась на лапу дедушки медведя. Посмотрел медведь на белую бабочку, задумался и понял, что не просто так прилетела она.
— Бабочка, — тихо спросил он, — много ли у тебя подружек?
— Много, дедушка медведь: и в лесу, и на лугу, и в поле, и в березовой роще.
— Они такие же белые, нежные, легкие, как ты? Так же похожи на снежинки?
— Да, дедушка медведь. Правда, я никогда не видела снега — ведь мы. бабочки, спим зимой. Но однажды старая ель сказала мне, что я похожа на большую снежинку. Вот я и подумала…
— Ты замечательно придумала, маленькая белая бабочка. Собирай своих подружек. — И медведь легонько подбросил бабочку. …
Вот и настал день рождения ели. Друзья пришли поздравлять ее. И бабочка здесь. Она тихонько что-то сказала дедушке медведю.
— Милая елка, — торжественно произнес дедушка медведь, — с днем рождения! Закрой, пожалуйста, только на одну минутку глаза. Закрыла ель зеленые глаза. (Почему зеленые? Конечно, зеленые. Какие же глаза могут быть у ели. Только зеленые-презеленые.) Закрыла ель глаза.
А когда открыла, увидела, что на каждой ее веточке, на каждой ее хвоинке сидит, взмахивая крылышками, легкая, невесомая, почти белая бабочка. Бабочка-снежинка. Такого необыкновенного, прекрасного живого снега ель еще никогда не видела. Она была очень счастлива, благодарно кивала ветками и думала: «Как хорошо, как радостно жить на свете, если рядом настоящие друзья». А друзья повторяли:
— С Новым годом! С днем рождения!

Непослушные малыши

Автор - Николай Сладков

Сидел Медведь на поляне, пень крошил. Прискакал Заяц и говорит:
— Беспорядки, Медведь, в лесу. Малые старых не слушают. Вовсе от лап отбились.
— Как так?! — рявкнул Медведь.
— Да уж так! — отвечает Заяц. — Бунтуют, огрызаются. Всё по-своему норовят. Во все стороны разбегаются.
— А может, они того… выросли?
— Куда там: голопузые, короткохвостые, желторотые!
— А может, пусть их бегут?
— Мамы лесные обижаются. У Зайчихи семеро было — ни одного не осталось. Кричит: «Вы куда, лопоухие, потопали — вот вас лиса услышит!» А они в ответ: «А мы сами с ушами!»
— Н-да, — проворчал Медведь. — Ну что ж, Заяц, пойдём поглядим, что к чему.
Пошли Медведь и Заяц по лесам, полям и болотам. Только зашли в лес густой — слышат:
— Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, я от мамы ушёл, я от папы ушёл!
— Это что ещё за колобок объявился? — рявкнул Медведь.
— И совсем я не колобок! Я солидный взрослый Бельчонок.
— А почему тогда у тебя хвост куцый? Отвечай: сколько тебе годов?
— Не сердись, дяденька Медведь. Годов мне ещё ни одного. И с полгода не наберётся. Да только вы, медведи, живёте шестьдесят лет, а мы, белки, от силы десять. И выходит, что мне, полугодке, на ваш медвежий счёт — ровно три года! Вспомни-ка, Медведь, себя в три годочка. Небось тоже от медведицы стрекача задал?
— Что правда, то правда! — проворчал Медведь. — Год ещё, помню, в пестунах-няньках ходил, а потом сбежа-а-ал. Да на радостях, помню, улей разворотил. Ох и покатались же на мне пчелы тогда — посейчас бока чешутся!
Пошагали Медведь с Зайцем дальше. Вышли на опушку и слышат:
— Я, конечно, всех умней. Домик рою меж корней!
— Это ещё что за поросёнок в лесу? — взревел Медведь. — Подать мне сюда этого киногероя!
— Я, уважаемый Медведь, не поросёнок, я почти взрослый самостоятельный Бурундук. Не грубите — я укусить могу!
— Отвечай, Бурундук, почему от матери убежал?
— А потому и убежал, что пора! Осень на носу, о норе, о запасах на зиму пора думать. Вот выройте вы с Зайцем для меня нору, набейте кладовую орехами, тогда я с мамой до самого снега в обнимку готов сидеть. Тебе, Медведь, зимой забот нету: спишь да лапу сосёшь!
— Хоть я лапу и не сосу, а правда! Забот у меня зимой мало, — пробурчал Медведь. — Идём, Заяц, дальше.
Пришли Медведь и Заяц на болото, слышат:
— Хоть мал, да удал, переплыл канал. Поселился у тёти в болоте.
— Слышишь, как похваляется? — зашептал Заяц. — Из дома удрал да ещё и песни поёт!
Рыкнул Медведь:
— Ты почему из дома удрал, ты почему с матерью не живёшь?
— Не рычи, Медведь, сперва узнай, что к чему! Первенец я у мамы: нельзя мне с ней вместе жить.
— Как так — нельзя? — не унимается Медведь. — Первенцы у матерей завсегда первые любимчики, над ними они больше всего трясутся!
— Трясутся, да не все! — отвечает Крысёнок. — Мама моя, старая Водяная крыса, за лето три раза крысят приносила. Две дюжины нас уже. Если всем вместе жить, то ни места, ни еды не хватит. Хочешь не хочешь, а расселяйся. Вот как, Медведушко!
Почесал Медведь щёку, посмотрел на Зайца сердито:
— Оторвал ты меня, Заяц, без толку от серьёзного дела! Всполошил по-пустому. Всё в лесу идёт как тому и положено: старые старятся, молодые растут. Осень, косой, не за горами, самое время возмужания и расселения. И быть по сему!